Мантикора и Дракон. Эпизод I - Страница 62

– Не-а, – отрицательно покачал головой мелкий, фыркнув. – Мама всегда говорит, что целительство не её конёк.

– Добрая она у тебя…

– Самая лучшая! – ревниво подтвердил Рагдэн, насупившись и сложив руки на груди. – А ещё она всегда говорит, что на деда злиться долго невозможно, потому что на у… ущи… ущербных не обижаются!

– Я сочувствую твоему дедушке. Иметь таких родственников… – Сурин покачал головой, меряя комнату шагами и выискивая, куда бы поставить свою драгоценную книгу.

Не определив, что именно дать сыну, решил всё же последовать примеру Коры и использовать безопасные, пусть и совсем уже простые народные средства.

– Он не мой дедушка, – ещё больше обиделся Рагдэн, нахмурившись. Поджав губы, малыш опустил взгляд в пол. – Мой дедушка ушёл в гости к Хранителям… Очень давно.

– Рагдэн, – тихо позвав сына, попробовал отправить в его сторону по тонкой нити связи, объединяющей их, спокойствие и ту щемящую нежность, что всегда просыпалась в душе при мысли о Коре и сыне.

Мальчишка вздрогнул, недоверчиво покосился, но промолчал, только стиснул пальцы сильнее, снова шмыгнув носом. Сделал себе мысленную пометку, вечером просто посидеть с ним, обняв и окутывая своими эмоциями. Чтобы поверил, открылся.

– Семейную идиллию можно нарушить? – деловито осведомился Сурин, за это время успевший обустроить всё на кухне, остановился посреди комнаты, осматривая окружающую обстановку с видом властелина мира.

– Ну попробуй, странный дядя, – насмешливо откликнулся я, закрыв шкаф и подойдя к сыну.

Потрепав Рагдэна по волосам, ободряюще улыбнулся ребёнку, заметив, как на его лице мелькнула едва заметная тревога. Но мальчишка лишь вздрогнул и нахмурился ещё сильнее. Он бросил тревожный взгляд в сторону окна, словно именно там находится причина его волнения.

– Господа, отвлекитесь друг от друга и попробуйте сосредоточиться на моей воистину скромной персоне, – вздохнул Сурин. – Я так понимаю, что интересоваться твоими знаниями в плане готовки мне не стоит, так? Судя по содержимому твоей кухни, тот максимум, на который ты способен, – это сделать бутерброд. И то не всякий и не всегда.

– Ты так говоришь, будто сам являешься ни много ни мало, а богом от кулинарии, – съязвил я на одних рефлексах, продолжая с тревогой наблюдать за сыном.

Рагдэн то хмурился, то тревожно вскидывал голову, но продолжал молчать, отгородившись ото всех глухой стеной. Даже в плане чувств. Этот факт как раз и беспокоил больше всего.

– Да, – не замечая возникшего между родственниками напряжения, продолжал вещать библиотекарь. Из-за переполняющих его чувств он начал активно жестикулировать, расхаживая по комнате. – Я для тебя сейчас и бог, и царь, и самое главное существо, способное хотя бы попытаться приблизить тебя к тому священному и непередаваемому чувству, что дарит умение готовить. Сейчас ты окунёшься в полный невероятных открытий и великих свершений мир…

– Так, Сурин, прекрати уже свои лекции и давай приготовим ребёнку завтрак, – оборвал его речь, пытаясь избавиться от неясной тревоги, засевшей где-то в глубине души. И я не мог с точностью сказать, с чем именно это было связанно. С поведением сына или с тем, что от его матери нет никаких известий. Даже через браслет.

– Тогда марш мыть руки, и вперёд! – Боевой клич в исполнении странного рыжего парня вызвал кривую улыбку на лице мелкого, но не более того.

Впрочем, я этого не заметил, потому как Сурин, не дождавшись от него ответной реакции, потащил вяло сопротивляющегося меня в сторону ванной, вполне здраво рассудив, что я, как и ёж, птица гордая. Пока не пнёшь – не полечу.

Рагдэн редко пребывал в скверном настроении. Видимо, сказывалось влияние матери, при сыне всегда старавшейся держать себя в руках, а может, всё дело в том, что он ещё совсем ребёнок…

Мальчик не знал, в чём причина его вечного, порой опасного для окружающих оптимизма, настырной любознательности и умения находить приключения на свою пятую точку в самый неподходящий момент. Но честно пытался с этим бороться… Минут пять после очередного выговора от старших, после чего оптимизм брал верх над совестью, и неугомонный ребёнок снова начинал устраивать эксперименты, шуточки и прочие прелести такой прекрасной в своей неповторимости детской непосредственности.

Правда, даже тут имелось своё но. Если уж мелкий впадал в состояние депрессии или чего-то подобного, то становился совершенно невыносимым. Хорошо ещё, что мать, остро чувствовавшая любые его перепады, прекрасно знала, что делать в такой ситуации.

Рагдэн вздохнул. То мама… А как объяснить обретённому отцу, что на тебя неожиданно свалилась боль, обида и непонимание другого человека? Ну как – человека… Саминэ вряд ли можно назвать представителем именно этой расы. Несмотря на свой небольшой возраст, мальчик был не по годам развит. Определить, что девочка старше его в несколько раз, да ещё и не является человечкой, для него не составило труда. Только делиться своими наблюдениями мелкий ни с кем не собирался, а особенно с этим Ариатаром.

Фыркнув, искоса посмотрел на ругающихся на кухне мужчин. Отец что-то пытался выбить из этого странного рыжего, но в ответ получал воинственный отпор. Сурин размахивал откуда-то вытащенной поварёшкой, умудряясь нависать над драконом и шипеть не хуже змеи.

Неодобрительно нахмурившись, мальчик собрался было что-то сказать, но приступ кашля заставил согнуться пополам. Болеть он не любил, да и случалось это редко, и сейчас, когда становилось всё хуже и хуже, ему как никогда хотелось, чтобы его обняли и пожалели… А не выясняли отношения по поводу готовки! Мамы на них нет!